На главную

Межкультурный диалог
На главную
Проект основан: 01.02.2006
www.midural.ru
  написать нам на главную поиск  
    28 марта 2024     Екатеринбург: 13:34     Берлин: 9:34 deutsch русский
 

Главная

Приветствие

Государство и развитие толерантности
 

Институты гражданского общества
 

Российско-германский проект
 

Документы и публикации
 





Толерантность
 

Сервис
 

 

 

Толерантность / СМИ / МЕТОДИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ОРГАНИЗАЦИИ ГАЗЕТНЫХ КАМПАНИЙ, ПОСВЯЩЕННЫХ ПРОБЛЕМАМ ТОЛЕРАНТНОСТИ


ИОСИФ  ДЗЯЛОШИНСКИЙ
Председатель Совета директоров Независимого Института Коммуникативистики
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ОРГАНИЗАЦИИ ГАЗЕТНЫХ КАМПАНИЙ, ПОСВЯЩЕННЫХ ПРОБЛЕМАМ ТОЛЕРАНТНОСТИ
 

Одной из задач, которая поставлена в Федеральной целевой программе "Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе", является разработка и реализация комплекса мероприятий по пропаганде миролюбия, повышения устойчивости к этническим, религиозным и политическим конфликтам, противодействия экстремизму с опорой на средства массовой информации, общественные объединения и организации. Речь идет об использовании средств массовой информации для раскрытия антиобщественной природы экстремизма в различных его формах; издании публицистических материалов, способствующих становлению толерантного сознания, снижению социальной напряженности в обществе и т.п. Однако журналисты не спешат вступать в ряды "толерантологов". Попробуем найти этому объяснение.

УЖЕ НЕ КУКОЛКА, ЕЩЕ НЕ БАБОЧКА

Российские СМИ и журналистское сообщество переживают сейчас сложнейший процесс перехода в новую фазу своего развития: из общественной деятельности они становятся медиа-бизнесом. Они уже вышли из одного состояния, но еще не пришли в другое. И этот переход сопровождается несколькими довольно болезненными процессами.

Во-первых, это процесс автономизации, то есть выделения СМИ в отдельный самостоятельный общественный институт, который имеет собственные, иногда расходящиеся с потребностями общества цели деятельности и использует для их достижения различные методы. Так, например, рыночно ориентированные средства массовой информации стремятся привлечь максимально широкую в данной нише аудиторию. А это неизбежно связано с определенными требованиями к тематике и формам подачи информации. Именно поэтому журналисты всегда ищут сенсацию. А сенсации - это крупные скандалы, аферы, либо приезд звезд. Упор на скандалы и "ужастики"- жертва в пользу читательского спроса.

Во-вторых, противоположный автономизации процесс укрепления специфических связей СМИ с различными социальными структурами. На сегодняшний день процесс функционирования журналистики определяют четыре группы институализированных структур, которые являются потребителями журналистского продукта.

Это, прежде всего, власть, которая напрямую вовлечена в дела журналистов, поскольку не только определяет правила игры, но и сама является и учредителем СМИ, и заказчиком, и потребителем определенного продукта. Власть, которая покупает журналистов, или принуждает их выполнять свои заказы. Плюс к этому многие журналисты видят во власти если не единственного, то главного субъекта общественной жизнедеятельности.

Это российский бизнес, который заинтересован в определенном функционировании СМИ. И он не только внедряется непосредственно в медиа-бизнес, но и контролирует журналистскую среду и всю эту систему косвенными методами.

Это интеллектуальные элиты, которые влияют на ситуацию в СМИ через неформальные объединения, через вовлечение журналистов в свои структуры и пр.

И, наконец, это структуры гражданского общества, активно вовлекающие журналистов в общественные организации. Многие журналисты сами становятся руководителями различных структур негосударственных, некоммерческих организаций.

Вокруг этих четырех структур, на периферии всей этой системы размещается неиституализированный рядовой читатель, зритель, слушатель, который, честно говоря, не очень интересен многим СМИ, поскольку дохода от него мало, а мороки - много.

Третий процесс, в который вовлечена российская журналистика, можно назвать "драмой потерянных иллюзий". Так уж случилось, но в силу переходности состояния российского социума, именно СМИ, начиная с 1985-1986 годов, взяли на себя функции гражданского общества. Можно сказать жестче - журналистское сообщество узурпировало право выражать цели, интересы, ценности, чаяния граждан. Узурпировало вынужденно, ибо не было никаких иных механизмов и структур, которые могли бы демократическим путем консолидировать мнение граждан, не было и нет до сих пор.

Однако в процессе реализации этой миссии СМИ породили для себя и общества серьезную проблему. Пресса, полная самых благих намерений, постепенно перестала слышать мнения населения и стала рассматривать себя не как трибуну, а как голос гражданского общества. Сегодня пресса по-прежнему выражает от имени населения его интересы, ценности, представления, при этом, как правило, вообще не обращаясь к населению. Население - само по себе, а пресса - сама по себе. Это привело к тому, что обманутое (или обманувшееся?) общественное сознание всю вину за несбывшиеся надежды возложило на СМИ. Отсюда резкое падение доверия к СМИ.

Четвертый процесс связан с доступом журналистов к информации. Журналисты прекрасно знают о том, какие широчайшие масштабы приобрел прием "вешания лапши на уши", то есть выдачи журналисту внешне правдоподобных, непротиворечивых на первый взгляд и подробных данных, на самом деле являющихся неполными, а то и ложными. На юридическом языке можно сказать: намеренное введение журналиста в заблуждение. Но, получая эту "лапшу", журналисты очень редко проверяют предоставленную информацию и еще реже припирают лжеца к стене, предпочитая перевешивать эту "лапшу" на уши аудитории и оправдываясь потом тем, что это не мы, журналисты, а источник информации виноват в том, что общественное мнение введено в заблуждение.

Помимо внешнего контроля за допуском журналистов к информации, все активнее проявляет себя журналистская самоцензура. Под самоцензурой следует понимать сознательное и добровольно принимаемое журналистом решение не интересоваться какими-либо фактами, а если они вдруг станут ему известными, то - не публиковать эти сведения.

Результатом этих процессов явилось возникновение извращенной системы отношений между журналистикой и другими социальными структурами. Журналисты в своей деятельности стали ориентироваться не столько на население, которое потребляет производимую журналистами продукцию, в том числе и новостную, и оплачивает услуги профессионалов, сколько на различные группы, которым СМИ нужны не как источник информации, а как инструмент решения пиаровских, политических и иных задач.

Поэтому не вызывает удивления широчайшее распространение "заказной", в том числе и новостной журналистики, когда выбор сюжета и подход диктуются лицом, заинтересованным в освещении в прессе, за что станция, журналист, редактор или продюсер получают деньги или иное вознаграждение. Эта практика широко распространена на российском телевидении и в печати; она противоречит Закону РФ "О рекламе", принятому 18 июля 1995 года, в котором говорится, что "информационным организациям СМИ не разрешается размещать платную рекламу под видом информационных, редакционных или авторских материалов". По всеобщему убеждению, заказная журналистика стала обычным явлением.

ПРАВА НЕ ДАЮТ, ПРАВА БЕРУТ

Вместе с тем в журналистской профессиональной среде резко негативно воспринимаются призывы использовать СМИ для пропаганды чего бы то ни было. Проводимые нами исследования показали стойкую идиосинкразию журналистов к любым попыткам "втянуть" их в какие-либо социально ангажированные мероприятия. "Наше дело - давать информацию" - эта максима стала краеугольным камнем профессионального сознания значительной части российских журналистов. Все руководители масс-медиа клянутся, что ни на кого не влияют, а думают только о том, чтобы удовлетворить потребности людей в информации.

С точки зрения господствующих стандартов и норм профессионального сознания журналист не имеет права заниматься кампаниями - это дело PR. В связи с этим возникает проблема теоретического обоснования самой возможности вовлечения СМИ в процесс пропагандистского (не будем прятаться от этого слова) сопровождения общественных кампаний.

Ни в коей мере не посягая на профессиональных идолов, хотел все-таки напомнить, что и внутри журналистского сообщества есть пусть небольшие, но вполне влиятельные группы профессионалов, которые прекрасно понимают, что средства массовой информации - это инструмент, с помощью которого можно менять сознание людей - по крайней мере, некоторых людей, в какой-то степени. Речь идет о сторонниках концепций так называемой "гражданской", "коммунитарной", "социальной" журналистики. По мнению сторонников этих концепций журналистика не просто отображает действительность, информируя аудиторию о происходящих событиях и давая возможность обменяться мнениями по различным поводам, но и особым образом участвует в регулировании отношений между людьми и социальными общностями, стремясь позитивно повлиять как на сами эти отношения, так и на социальные структуры, управляющие различными сферами общественной жизни.

Другими словами, социальная (гражданская, коммунитарная) журналистика ориентируется не на информирование и выражение общественного мнения, а на непосредственное вмешательство в реальную жизнь.

Необходимость подобной переориентации объясняется тем, что весь набор традиционных понятий, с помощью которых современный россиянин описывает себя и окружающий мир, перестает работать. Утрачивают смысл самые простые слова: сегодня мы вряд ли сможем объяснить даже самим себе, что такое "гражданское общество", "класс", "семья" и т.д. Если XIX век и начало XX века - это эпоха господства стандартных биографий в условиях индустриальной цивилизации, то теперь человек вынужден гораздо чаще перемещаться с одного социального места на другое, чаще выбирать между принципиально разными социальными статусами, чаще менять свою идентичность, вплоть до смены своего пола. Изменились и общественные представления о том, какой жизненный выбор - нормальный, а какой - нет. Иными словами, на смену человеку стандартного жизненного пути приходит человек индивидуального жизненного проекта. Следовательно, СМИ должны взять на себя ту роль, которую когда-то, в эпоху Просвещения, они уже выполняли: роль помощника человека, осуществляющего выбор своего жизненного проекта.

XXI век отличается от всех прочих тем, что люди сейчас живут не столько в мире реалий, сколько в мире образов, в виртуальном мире. То есть большая часть сознания человека заполнена не его жизненными впечатлениями, не теми образами, которые он получил благодаря жизненному опыту, а чужими образами, медийными картинками - то есть продуктом самих СМИ. Следовательно, журналист в настоящий момент выступает не как субъект, сообщающий о действительности, а как человек, задающий либо картину мира, либо повестку дня. Если раньше, когда американцы формулировали свою объективистскую концепцию, они исходили из того, что есть действительность и о ней надо сообщить человеку, то сейчас мы все понимаем, что то, что называется действительностью - тоже, на самом деле, выдумка журналистов. Если журналист не написал о каком-либо событии - события нет. Действительности как таковой нет, а есть только те ее сюжеты и фрагменты, которые созданы самими журналистами. Если сейчас спросить людей, что они знают о действительности, то выяснится, что они знают только то, что им сообщили журналисты. Таким образом, журналист становится ответственным не за точное воспроизведение действительности, которую все равно невозможно воспроизвести - она слишком многообразна, а за все, что так или иначе помещается в общественном сознании. И если журналист за это отвечает, то, видимо, он должен отвечать также и за связь картины мира, находящейся в головах людей, с тем миром, в котором они живут. И тогда он должен взять на себя ответственность не за манипулирование, не за формулирование единственного вектора деятельности, а за предъявление населению неких технологий ее преобразования. То есть дело журналиста в XXI веке - давать не факты, а технологии деятельности. Мы говорим населению: у вас есть такая-то проблема, а вот способы ее решения, которые мы как профессионалы нашли и предоставляем вам на выбор. Отличие этой позиции от марксистской заключается в том, что марксистская позиция внедряла единственную правильную с какой-то точки зрения технологию: жить надо так и только так. А мы сейчас можем предъявлять разные способы деятельности, апробированные в разных условиях, и мы их не навязываем, а именно предлагаем.

И здесь мы выходим на кампании. Смысл современной кампании заключается в том, что мы должны давать не один-единственный урок, не одну-единственную схему, а веер этих схем. Мы вместе с населением осмысливаем некие решения проблем и помогаем людям найти оптимальную версию и попытаться ее реализовать. Мы можем вернуть газетам право на проведение кампании, если осознаем, что время объективистской журналистики закончилось. Сейчас нет ни действительности как таковой, ни отдельных медийных образов. Есть некая странная виртуальная целостность, в которой сами журналисты уже тоже путаются. Характерный пример - влияние социологических рейтингов на поведение избирателей. Достаточно опубликовать любой рейтинг - даже самый дурацкий, - как он немедленно воплощается в поведение. Люди, увидев эти рейтинги, выбирают тех, чей рейтинг выше. Получается, что абсолютно виртуальная вещь воплощается в действительность.

Таким образом, проблема заключается в том, что профессиональное сообщество должно отчетливо осознать, что мы работаем не в мире реалий, не в мире реальных фактов, а в мире, где наше слово - это, видимо, и есть дело.

Я мало верю в то, что с помощью СМИ можно влиять на глубинные слои личности. СМИ щекочут поверхность сознания: мы легко получаем знания из СМИ, с некоторым напряжением получаем мнения и резко негативно относимся к попыткам повлиять на наши глубинные установки. Но, с другой стороны, подавляющее большинство наших сограждан действительно получает до 90% эмоций из СМИ, и установки, сформировавшиеся в раннем детстве, все время подкрепляются СМИ, потому что основной материал российских средств массовой информации сейчас дает подтверждение самым реакционным, самым ксенофобским представлениям основной массы людей.

И все-таки, можно ли найти способ, технологию вовлечения журналистов и редакций в работу по размыванию этих интолерантных установок? Мы снова выходим на кампании, поскольку давно понятно, что отдельная публикация вообще ни на что не может повлиять. Много разных публикаций тоже ни на что не влияют, потому что они рассыпаны и противоречивы. То есть, нужны медийные кампании. Особенностью таких кампаний должно стать широкое участие местного сообщества в их разработке и реализации. Дело журналиста - стать переговорной площадкой, для того чтобы местное сообщество попыталось консолидироваться на идее толерантности. Понятно, что ориентация не на информационный, а на прагматический эффект модифицирует и творческий процесс, влияя на выбор темы, сбор фактического материала, структурирование текста и подбор выразительных средств. Но это – тема отдельного разговора.

 

АЛЕКСЕЙ      
Вопрос: Чем общественная кампания отличается от пиаровской акции?
 
Ответ: Во-первых, вместо понятия "общественная кампания" лучше использовать понятие "социальная кампания", поскольку оно позволяет лучше уловить особенности как цели, так и используемых средств. Во-вторых, социальные кампании, в том числе и те, целью которых является содействие формированию толерантных отношений, отличаются от пиаровских акций по целям и по средствам.

Целью любой пиаровской акции является возвышение (или принижение) имиджа и влияние на репутацию какой-то фирмы (корпорации), властной структуры, политического деятеля или другой структуры, стремящейся получить односторонние преимущества в конкурентной борьбе.

Целью социальной кампании является такое изменение отношений в обществе, которое (в идеале, конечно) улучшает жизнь всех граждан.

Такая же ситуация и с используемыми средствами. Специалист по организации пиаровских акций рассматривает людей как объект воздействия и пользуется весьма широкой палитрой приемов и технологий воздействия на сознание, а иногда и подсознание. Организатор социальных кампаний рассматривает людей как союзников, соратников, а саму кампанию как способ совместного решения социальных проблем. Следовательно, он по определению не может использовать технологии информационного насилия или манипулирования.


АНТОНИНА   ХАТЫМОВНА   ВЕРЧЕНОВА
Вопрос: Иосиф Михайлович, каково Ваше видение ситуации после Беслана: общество станет более терпимым к людям разных национальностей или наоборот. И что необходимо сделать, чтобы нетерпимость не стала нормой для городов?
 
Ответ:

Уважаемая Антонина Хатымовна!

Чтобы достаточно убедительно ответить на Ваш вопрос, надо написать толстую книгу, а может быть и не одну. Но если Вы примете мое мнение без доказательств, то я полагаю, что ни сентябрь 2001 года, ни "Норд-Ост", ни Беслан, ни другие тысячи кровопролитий нас ничему не научили. Не в плане совершенствования деятельности спецслужб или увеличения мучений пассажиров в аэропортах, а в плане понимания смысла этих посланий человечества самому себе.

Очень просто предположить, что терроризм - это всего-навсего действия неких злоумышленников или врагов нашей Родины, которые хотят нас ослабить или запугать. Но этими детскими рассуждениями пусть руководствуются политики. У них работа такая: обманывать себя и так называемый электорат. Мы же должны понять, что терроризм - это не просто безумные действия то ли провокаторов, то ли ненормальных с обыденной точки зрения людей (разве крокодил, хватающий купающегося в реке ребенка, ненормален?), а предупреждение всем нам о грозящей катастрофе, по сравнению с которой все Норд-Осты и Бесланы покажутся детскими забавами, если мы и дальше будем такими же ленивыми, бессердечными и глупыми.

Мы не видим и не хотим видеть, что человечество, оперативно реагируя на сиюминутные проблемы, подошло к какому-то пределу. Безумная роскошь одних и тотальная нищета других, горы непрерывно совершенствуемого и производимого во все возрастающих объемах оружия (ведь это хороший бизнес!), демографические диспропорции, когда в одних странах миллионы людей сжаты закостеневшими границами, а в других на тысячи квадратных километров не увидишь человеческого жилья - все это накапливаемый потенциал противоречий, нежелание найти эффективное решение которых порождает и будет порождать во все возрастающих масштабах акты возмездия.

Учительница средней школы в Беслане, выжившая с тремя дочерьми, сказала одному из журналистов, что они умоляли людей, захвативших заложников, отпустить хотя бы самых маленьких. По ее словам, они ответили: "С какой стати нам жалеть ваших детей, когда вы не жалеете наших? Наши дети погибают, но никому нет дела".

На одном из чеченских сайтов, содержится информация о том, что в результате боевых операций в Чечне погибло 42 000 чеченских детей. Этой цифре можно верить, можно не верить, но одно очевидно: нам страшно, когда много детей погибает одновременно. Но, если дети погибают в затянувшейся войне, о которой почти ничего не слышно, нам спокойнее.

Не подумайте, что я как-то оправдываю террористов. Но ведь вопрос поставлен? Кто будет на него отвечать? Президент? Военные, каждый из которых кивает на вышестоящее начальство и прячется за формулу "Мне приказали"? Или все-таки все мы, позволяющие чтобы это совершалось?

Мы так и не поняли и не хотим понять, что терроризм появляется тогда, когда общество переживает глубокий кризис, в первую очередь - кризис морали, идеологии и государственно-правовой системы. Биологи говорят, что терроризм хорошо описывается в терминах биологических систем - некий вирус, проявляющийся при определенных условиях. Одно из условий появления терроризма - повышенная уязвимость структур, построенных на той системе ценностей, которая атакуется. Именно в таком обществе появляются различные оппозиционные группы - политические, социальные, национальные, религиозные, для которых становится сомнительной законность существующей власти и всей ее системы управления. Если такие группы придут к выводу, что не могут добиться своих целей законным путем, они могут попытаться достигнуть желаемого через насилие, т.е. терроризм. При этом моральным оправданием убийств эти люди будут, разумеется, считать высокую важность и чистоту своих целей. Разве все это происходит в первый раз?

Я думаю, что мы должны относиться к терроризму как к некоему сигналу-предупреждению, который надо правильно понять и принять своевременные решения. Смешно считать таким решением ликвидацию конкретных банд и поимку конкретных террористов. Хотя без этого не обойтись.

Для меня терроризм - это очередной (какой по счету?) сигнал о необходимости коренной модернизации всей существующей ныне системы взаимоотношений между государствами, народами и людьми и оправдывающей эти отношения социальной мифологии. А для этого нам нужно перевести ужас, рождаемый террором, в мысли, идеи и прогнозы, которые могли бы стать основанием нового мировоззрения.

Услышали ли мы этот сигнал?



 
 
  Gallery
GALLERY

  Межкультурный календарь
Межкультурный календарь
  Опрос
  Что по-вашему означает слово "Толерантность"?
Выносливость
Терпимость
Интервал
Результаты опроса
 
  написать нам на главную поиск  
   Sitemap
     Rambler's Top100
Данный сайт создан при содействии и поддержке Администрации губернатора Свердловской области,
Европейской комиссии и Сената города Берлина. Материалы и публикации могут не отражать точку
зрения Европейского Союза.
При использовании информационных материалов ссылка на сайт обязательна.
флаг

Разработка сайта Екатеринбург
Дизайн-студия D1.ru


Разработка сайта в Екатеринбурге