Российско-германский проект / СМИ и толерантность / Материалы и статьи конкурсантов
Сентябрь прошлого года посчастливилось встретить в Италии. Именно посчастливилось, поскольку любая работа в обрамлении божественной роскоши средиземноморской осени – в тихую радость. Обычно, после заграничной поездки хочется «отписаться», выплеснуть впечатления, задуматься по поводу увиденного. Но, странное дело, эта страна, где история, словно лента в косу красавицы, повсеместно гармонично вплетается в современность, «вечный Рим», многократно описанный великими, итальянцы, в силу своей холеричности и эмоциональности, иногда казавшиеся инопланетянами, так подействовали на меня, что писать если и хотелось, то о чём-то таком же вечном и эмоционально богатом. И всё это рассыпалось фонтаном впечатлений и уплывало в благодарную память сознания и подсознания…
Швеция, где побывал нынешним августом с группой коллег на стажировке в Школе повышения квалификации журналистов (FOJO) в городе Кальмаре, страна на первый взгляд, как бы это точнее выразиться, – свойская во всём до мелочей, что ли? Она не давит инаковостью: и природа почти сродни нашей уральской, и погода такая же «неуступчиво-родная», и городские и сельские пейзажи нередко схожи, да и люди по темпераменту и образу жизни больше похожи на россиян, чем кто бы то ни было другой. Правда, постоянно чувствовался контекст стереотипов: то и дело всплывающих в памяти альтологизмов – «шведская стенка», «шведская спичка», или слоганов, затверждённых рекламой, – «Electrolux»: сделано с умом», или пропагандистских клише советских времён – «шведская семья» как вершина западной безнравственности…
Но вот что поразило и собственно заставило почти сразу сесть писать эти заметки: здесь, как мне кажется, я понял истинное значение мудрёного для большинства наших сограждан термина «толерантность». Ну никак это не привычное для нас – «терпимость».
– «Стерпится – слюбится» оставим Домострою, – заметил мудрый тренер-консультант Клас Иванович, лучше иных наших соотечественников знающий историю России.
Вообще-то Клас Тор – чистокровный швед без русских корней. Просто однажды он рассказал, что одного из его прадедов звали на русский манер Иваном, только с ударением на первом слоге, после чего и приобрёл в нашей группе это неформальное имя. Но об этом удивительном человеке я ещё расскажу ниже, ибо коллега стоит того. Пока же продолжу мысль о толерантности.
В Швеции также особенно явственно порой ощущаешь себя «неандертальцем», по привычке или из чувства всегдашней настороженности, как говорится «на всякий случай», исповедующим даже в словесных спорах принципы «око за око», «зуб за зуб». А ещё как-то разом осознаешь уязвимость такого подхода. Поскольку, например, на чей-то нескромный вопрос: «А какая национальность будет у этой девочки записана в документах, когда она вырастет?» (дитя явно азиатской наружности), следует ответный вопрос её мамы-шведки – белокурой и мило-улыбчивой:
– Это решит она сама. Когда вырастет, и только если ей это будет нужно для самоидентификации (по-английски это слово звучит не так сухо и безжизненно-бюрократически). А что, разве так важно, к примеру, какой национальности, какого возраста, а сегодня ещё и задаются доки от живописи – какого пола была в жизни Мона Лиза, гениально представленная Леонардо на бессмертном полотне?.. Кому это важно? Личная жизнь обладателя загадочной улыбки осталась тайной для всех, кто не был близок к этому человеку…
Или другое. Дотошный коллега всё интересовался, почему преподаватели так активно работают с журналистами из Вьетнама; и в Швеции и у них в стране много лет ведутся систематические занятия, семинары, тренинги?.. Ответ был краткий и обескураживающий. По крайней мере, для неподготовленного собеседника:
– Мы, если хотите, видим в этом нашу миссию…
Мне показалось, что даже этот молодой человек, вряд ли хорошо знающий исторические предпосылки того, как небольшая страна оказалась между молотом и наковальней двух супердержав, признал ответ исчерпывающим. Хотя, по себе сужу, размытость многих понятий, привычных для дискуссий об «открытом обществе», неотвратимости последствий глобализации, но почему-то кажущихся пока для нас неактуальными, обретает конкретное содержание не сразу. И главными аргументами в этом мыслительном процессе для человека являются никак не слова. Даже самых авторитетных политиков или лекторов. Только опыт, только увиденное собственными глазами, или убедительно рассказанное теми, кому ты можешь доверять.
Так и о толерантности по-шведски, по-итальянски и т.д., в целом по-европейски, на основании только тех нескольких проведённых здесь недель, я не могу судить как о чём-то чётко систематизированном в сознании. Это скорее предчувствие толерантности как чего-то неотвратимо-достижимого для тебя, а может и для всего человечества. Того, без чего всем нам выжить в новых условиях будет просто невозможно.
Владимир Олешко